В истории человечества немало гениальных имён, среди которых видное место занимает великий русский писатель XIX века Николай Васильевич Гоголь (1809-1852). Уникальность этой личности состоит в том, что вопреки тяжёлому душевному недугу он создал шедевры литературного искусства и до конца жизни сохранял высокий интеллектуальный потенциал.
Сам Гоголь в одном из писем к историку М.П. Погодину в 1840 году пояснял вероятность подобных парадоксов так: «Тот, кто создан творить в глубине души, жить и дышать своими творениями, тот должен быть странен во многом». Николай Васильевич, как известно, был великим тружеником. Чтобы придать законченный вид своим произведениям и сделать их максимально совершенными он переделывал их несколько раз, без жалости уничтожая слабонаписанное. Все его произведения, как и творения других великих гениев, были созданы невероятным трудом и напряжением всех душевных сил. Известный русский литератор-славянофил Сергей Тимофеевич Аксаков одной из причин болезни и трагической гибели Гоголя считал его «необъятную творческую деятельность».
Попробуем в очередной раз рассмотреть несколько, казалось бы, взаимоисключающих факторов в жизни Гоголя.
Наследственность
В развитии мистических наклонностей Гоголя немаловажную роль сыграла наследственность. По воспоминаниям родных и близких, дед и бабка по линии матери Гоголя были суеверны, религиозны, верили в приметы и в предсказания. Тётка по линии матери (воспоминания младшей сестры Гоголя Ольги) была со «странностями»: шесть недель смазывала голову сальной свечой, чтобы «предотвратить поседение волос», была крайне нерасторопной и медлительной, подолгу одевалась, к столу всегда опаздывала, «приходила только ко второму блюду», «сидя за столом, гримасничала», пообедав, «просила дать ей кусок хлеба».
Портрет Гоголя. wikipedia.org
Один из племянников Гоголя (сын сестры Марии), оставшись круглой сиротой в 13 лет (после смерти отца в 1840 году и матери в 1844 году), в дальнейшем, по воспоминаниям родных, «помешался в уме» и покончил жизнь самоубийством. Младшая сестра Гоголя Ольга в детстве плохо развивалась. До 5 лет плохо ходила, «держалась за стенку», отличалась плохой памятью, с трудом усваивала иностранные языки. В зрелом возрасте стала религиозной, боялась умереть, ежедневно посещала церковь, где подолгу молилась. Другая сестра (по воспоминаниям Ольги) «любила фантазировать»: среди ночи будила горничных, выводила в сад и заставляла их петь и плясать.
Отец писателя Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский (ок. 1778 — 1825) был крайне пунктуален, педантичен. Имел литературные способности, писал стихи, рассказы, комедии, обладал чувством юмора. А.Н. Анненский писал о нём: «Отец Гоголя необыкновенно остроумный, неистощимый балагур и рассказчик. Написал комедию для домашнего театра своего дальнего родственника Дмитрия Прокофьевича Трощинского (отставной министр юстиции), и тот оценил его оригинальный ум и дар слова».
А.Н. Анненский полагал, что Гоголь «от отца унаследовал юмор, любовь к искусству и театру». В то же время Василий Афанасьевич был мнительным, «искал у себя разные болезни», верил в чудеса и предначертания судьбы. Женитьба его носила странный, похожий на мистику характер. Свою будущую жену увидел во сне в 14-летнем возрасте. Ему приснился странный, но довольно яркий сон, запечатлевшийся на всю жизнь. У алтаря одной церкви Пресвятая Богородица показала ему девочку в белых одеждах и сказала, что это его суженая. Проснувшись, он в тот же день поехал к своим знакомым Косяровским и увидел их дочь, очень красивую годовалую девочку Машу, копию той, которая лежала у алтаря. С тех пор он нарёк её своей невестой и ждал много лет, чтобы жениться на ней. Не дождавшись её совершеннолетия, сделал предложение, когда ей минуло только 14 лет. Брак оказался счастливым. Супруги в течение 20 лет, до самой смерти Василия Афанасьевича от чахотки в 1825 году, ни одного дня не могли обходиться друг без друга.
Мать Гоголя Мария Ивановна (1791-1868), имела неуравновешенный характер, легко впадала в отчаяние. Периодически отмечались резкие смены настроения. Согласно историку В.М. Шенроку, она была впечатлительной и недоверчивой, а «её подозрительность доходила до крайних пределов и достигала почти болезненного состояния». Настроение нередко менялось безо всякой видимой причины: из оживлённой, весёлой и общительной она вдруг становилась молчаливой, замыкалась в себе, «впадала в странную задумчивость», по нескольку часов сидела, не меняя позы, глядя в одну точку, не реагируя на обращения.
По воспоминаниям родственников, Мария Ивановна в быту была непрактичной, покупала у разносчиков ненужные вещи, которые приходилось возвращать, легкомысленно бралась за рискованные предприятия, не умела соразмерять доходы с расходами. О себе она позже писала: «Характер у меня и у мужа весёлый, но иногда на меня находили мрачные мысли, я предчувствовала несчастья, верила снам». Несмотря на раннее замужество и благосклонное отношение со стороны супруга, вести домашнее хозяйство так и не научилась. Эти странные свойства, как известно, легко узнаются в поступках таких известных гоголевских художественных персонажей, как «исторический человек» Ноздрёв или четы Маниловых.
Семья была многодетной. У супругов родилось 12 детей. Но первые дети появлялись на свет мёртворождёнными или умирали вскоре после рождения. Отчаявшись родить здорового и жизнеспособного ребёнка, она обращается к святым отцам и к молитве. Вместе с мужем едет в Сорочинцы к знаменитому доктору Трофимовскому, посещает храм, где перед иконой святого Николая Угодника просит послать ей сына и клянется назвать ребёнка Николаем. В тот же год в метрической ведомости Спасо-Преображенской церкви появилась запись: «В местечке Сорочинцы месяца марта, 20-го числа (сам Гоголь отмечал день рождения 19 марта) у помещика Василия Афанасьевича Гоголя-Яновского родился сын Николай. Восприемник Михаил Трофимовский».
С первых же дней своего появления на свет Никоша (так называла его мать) стал самым обожаемым существом в семье даже после того, как через год родился второй сын Иван, а затем последовательно несколько дочерей. Своего первенца она считала посланным ей Богом и прочила ему великое будущее. Всем говорила, что он гениален, разубеждению не поддавалась. Когда он был ещё в юношеском возрасте, она стала приписывать ему открытие железной дороги, паровой машины, авторство литературных произведений, написанных другими лицами, чем вызывала его негодование. После неожиданной смерти мужа в 1825 году стала вести себя неадекватно, разговаривала с ним, как с живым, требовала выкопать для неё могилу и положить её рядом. Потом впала в оцепенение: перестала отвечать на вопросы, сидела, не шевелясь, глядя в одну точку. Отказывалась принимать пищу, при попытке накормить резко сопротивлялась, стискивала зубы, бульон вливали в рот насильно. Такое состояние продолжалось две недели.
Сам Гоголь считал её не совсем здоровой психически. 12 августа 1839 года он писал из Рима сестре Анне Васильевне: «Слава богу, наша маменька теперь стала здоровой, я имею в виду её душевную болезнь». В то же время она отличалась добросердечностью и мягкостью, была гостеприимной, в её доме всегда было много гостей. Анненский писал, что Гоголь «от матери унаследовал религиозное чувство и стремление приносить людям пользу». Умерла Мария Ивановна в возрасте 77 лет скоропостижно от инсульта, пережив сына Николая на 16 лет.
Старый деревенский дом в селе Васильевке Полтавской губернии, в котором Н. В. Гоголь провел свои детские годы.
На основании сведений о наследственности можно предположить, что на развитие душевных недугов, а также склонность к мистике Гоголя оказала частичное влияние психическая неуравновешенность матери, а литературное дарование он унаследовал от отца.
Детские страхи
Детство Гоголя прошло в селе Васильевка (Яновщина) Миргородского уезда Полтавской губернии, недалеко от исторических памятников-имений Кочубея и Мазепы и места знаменитой Полтавской баталии. Никоша рос болезненным, худеньким, физически слабым, «золотушным». На теле часто появлялись нарывы и высыпания, на лице – красные пятна; часто слезились глаза. По словам сестры Ольги, его постоянно лечили травами, мазями, примочками, разными народными средствами. Тщательно оберегали от простуды.
Первые признаки душевного расстройства с мистическим уклоном в виде детских страхов были замечены в 5-летнем возрасте в 1814 году. Рассказ о них самого Гоголя был записан его приятельницей Александрой Осиповной Смирновой-Россет: «Мне было лет пять. Я сидел один в одной из комнат в Васильевке. Отец и мать ушли. Со мной осталась одна старуха няня и та куда-то отлучилась. Спустились сумерки. Я прижался к углу дивана и среди полной тишины прислушивался к стуку длинного маятника старинных стенных часов. В ушах шумело. Что-то надвигалось и уходило куда-то. Мне казалось, что стук маятника был стуком времени, уходящего в вечность.
Вдруг слабое мяуканье кошки нарушило тяготивший меня покой. Я видел, как она, мяукая, осторожно кралась ко мне. Я никогда не забуду, как она шла, потягиваясь, ко мне и мягкие лапы слабо постукивали о половицы когтями, а зелёные глаза искрились недобрым светом. Мне было жутко. Я вскарабкался на диван и прижался к стенке.
«Киса, киса», – позвал я, желая приободрить себя. Я соскочил с дивана, схватил кошку, легко отдавшуюся мне в руки, побежал в сад, где бросил её в пруд и несколько раз, когда она хотела выплыть и выбраться на берег, отталкивал её шестом. Мне было страшно, я дрожал и в то же время чувствовал какое-то удовлетворение, может быть, это была месть за то, что она меня испугала. Но когда она утонула и последние круги на воде разбежались, водворились полный покой и тишина, мне вдруг стало ужасно жалко кошку. Я почувствовал угрызение совести, мне показалось, что я утопил человека. Я страшно плакал и успокоился только тогда, когда отец высек меня».
По описанию биографа П.А. Кулиша, Гоголь в том же 5-летнем возрасте, гуляя в саду, услышал голоса, видимо, устрашающего характера. Он дрожал, пугливо озирался, на лице было выражение ужаса. Эти первые признаки душевного расстройства родные расценили как повышенную впечатлительность и особенность детского возраста. Им не придали особого значения, хотя мать стала его оберегать ещё тщательнее и уделять внимания ещё больше, чем другим детям. По определению многих авторов, страх не всегда имеет «определённое содержание и наступает в виде неясного чувства надвигающейся катастрофы».
Николай Васильевич Гоголь-Яновский по развитию не отличался от своих сверстников, кроме того, что в 3 года выучил алфавит и стал писать мелом буквы. Обучался грамоте одним семинаристом сначала дома вместе со своим младшим братом Иваном, а затем один академический год (1818-1819) в Высшем отделении 1-го класса Полтавского поветового училища. В возрасте 10 лет перенёс тяжёлое душевное потрясение: во время летних каникул в 1819 году заболел 9-летний брат Иван и через несколько дней скончался. Никоша, который был очень дружен с братом, долго рыдал, стоя на коленях у его могилы. Домой был приведён после уговоров. Это семейное несчастье оставило глубокий след в душе ребёнка. Позже, будучи гимназистом, он часто вспоминал брата, написал балладу «Две рыбки» о своей дружбе с ним.
По воспоминаниям самого Гоголя, он в детстве «отличался повышенной впечатлительностью». Мать часто рассказывала о леших, демонах, о загробной жизни, о страшном суде для грешников, о благах для людей добродетельных и праведных. Воображение ребёнка живо рисовало картину ада, в котором «терзались муками грешники», и картину рая, где пребывали в блаженстве и довольстве праведные люди.
Позже Гоголь писал: «Она так страшно описывала вечные муки грешников, что это потрясло меня и разбудило самые высокие мысли». Несомненно, эти рассказы повлияли на появление детских страхов и тягостных кошмарных представлений. В этом же возрасте у него периодически стали появляться приступы заторможенности, когда он переставал отвечать на вопросы, сидел неподвижно, глядя в одну точку. В связи с этим мать стала чаще выражать беспокойство о его нервно-психическом здоровье.
Литературный талант Гоголя впервые заметил литератор В.В. Капнист. Будучи в гостях у родителей Гоголя и прослушав стихи 5-летнего Никоши, он заявил, что «из него будет большой талант».
Загадочность натуры
Многое в жизни Гоголя было необычным, даже его появление на свет после молитвы в храме у иконы Николая Угодника. Необычным, а временами и загадочным, было его поведение в гимназии, о чём он сам писал родным: «Я почитаюсь загадкой для всех. Никто не разгадал меня окончательно».
В мае 1821 года 12-летний Николай Гоголь-Яновский был определён в первый класс Нежинской гимназии высших наук, для прохождения 7-летнего курса обучения. Это престижное учебное заведение было предназначено для мальчиков из состоятельных семей (аристократов и дворян). Условия для проживания были неплохими. Каждый из 50 воспитанников имел отдельную комнату. Многие находились на полном пансионном обеспечении.
Из-за его скрытности и загадочности гимназисты называли его «таинственный Карла», а из-за того, что он иногда во время разговора внезапно замолкал и не заканчивал начатой фразы, его стали называть «человеком мёртвой мысли» («закупорка мысли», по А.В. Снежневскому, один из симптомов, характерный для шизофрении). Иногда его поведение казалось непонятным для воспитанников. Один из воспитанников гимназии, в будущем поэт И.В. Любич-Романович (1805-1888) вспоминал: «Гоголь иногда забывал, что он человек. Бывало, то кричит козлом, ходя у себя по комнате, то поёт петухом среди ночи, то хрюкает свиньёй». На недоумение гимназистов обычно отвечал: «Я предпочитаю быть в обществе свиней, чем людей».
Гоголь часто ходил с опущенной головой. По воспоминаниям всё того же Любича-Романовича, он «производил впечатление человека глубоко занятого чем-то, или суровым субъектом, пренебрегающим всеми людьми. Наше поведение он считал кичливостью аристократов и знать нас не хотел».
Непонятным для них было и его отношение к оскорбительным выпадам в его адрес. Он игнорировал их, заявляя: «Я не считаю себя заслуживающим оскорблений и не принимаю их на себя». Это злило его гонителей, и они продолжали изощряться в своих злых шутках и издевательствах. Однажды прислали к нему депутацию, которая торжественно вручила ему в качестве подарка огромный медовый пряник. Он швырнул его в лицо депутатам, ушёл из класса и не появлялся две недели.
Загадкой был и его редкий талант, превращение заурядного человека в гения. Не было этой загадкой только для его матери, которая чуть ли ни с раннего детства считала его гением. Загадкой была его одинокая скитальческая жизнь в разных странах и городах. Загадкой было, и движение его души, то наполненной радостным восторженным восприятием мира, то погруженной в глубокую и мрачную тоску, которую он называл «хандрой». Позже один из воспитателей Нежинской гимназии, преподававший французский язык, писал о загадочности превращения Гоголя в гениального писателя: «Он был очень ленив. Пренебрегал изучением языков, особенно по моему предмету. Он всех передразнивал и копировал, клеймил прозвищами. Но характера был доброго и делал это не из желания кого-либо обидеть, а так, по страсти. Любил рисование и литературу. Но было бы слишком смешным думать, что Гоголь-Яновский будет знаменитым писателем Гоголем. Странно, право странно».
